More

    Ольга Андреева. Давай надеяться

    Андреева Ольга. Бюро Постышева

    ОЛЬГА АНДРЕЕВА
    Поэт. Родилась в г. Николаеве. Член Союза российских писателей, Южнорусского Союза писателей и Союза писателей XXI века. Автор восьми поэтических сборников.
    Публиковалась в альманахе «ПаровозЪ», в журналах «Плавучий мост», «Эмигрантская лира», «Дети Ра», «Нева», «Новая Юность», «Крещатик», «Зинзивер», «Аргамак», «Южное сияние», «Ковчег», «День и ночь» и др. Лауреат конкурса «45 калибр» (2013, 2015). Дипломант Тютчевского конкурса (2013). Финалист Прокошинской премии (2014), дипломант конкурса «Русский Гофман» 2019 года.
    2-е место в интернет-конкурсе «Эмигрантская лира», 2019 г.
    Член жюри конкурсов «Провинция у моря» (2016) и «45 калибр» (2017, 2018 и 2019).
    Живет и работает в Ростове-на-Дону.


     

     

    * * *

    Лес рубят – щепкой улетаю,
    полёт – прекраснейшее время,
    короткое – но сколько смыслов —
    когда подхватит щепку ветер,
    когда очнётся в ней Скиталец,
    эгрегор срубленных деревьев,
    туман подсвечен коромыслом –
    расслабься и лови просветы

    сквозь вавилоны революций.
    Что вы хотите от блондинки?
    Везёт нас под Червону руту
    шофёр с георгиевской лентой,
    поскольку неисповедимы
    пути миграции оленей,
    и ассирийцы в медных шлемах
    склонятся низко над суглинком

    чуть выше верхнечетвертичных
    делювиальных отложений,
    и, не учтя мой опыт личный,
    меня назначат первой жертвой.

     

    * * *

    Что от меня останется – брешь в пространстве,
    стылый сквозняк да негромкий протяжный свист.
    Ближе к утру вдоль перрона маленькой станции
    ветром протянет случайный тетрадный лист –

    можно скачать с потрохами и брать руками,
    острых краёв коснуться – и полоснёт,
    снизишь порог – и капля отточит камень,
    дробным отточьем коснётся первооснов,

    пусть нелогично, тропами Хо Ши Мина,
    дикорастущий зов побеждает долг,
    месяца честная звонкая половина
    властно и весело выправит твой глагол.

     

    * * *

    Эта сложность – только кажется.
    Всё и проще, и понятнее.
    Если живо – всё завяжется,
    порастёт мелиссой, мятою,
    жизнь щедра, давай надеяться
    даже там, где всё повыжжено…
    Агрессивна красна девица,
    не на шутку разобижена.

    Книги все уже прочитаны,
    на эпиграфы разобраны.
    Если вы такие умные –
    почему такие мёртвые?
    Но молчат на стенах классики,
    усмехаясь – не отвертишься,
    вытесняет даже свастику
    в подсознанье человечество.

    Бесконечное не познано,
    безупречное не узнано,
    пальцы пахнут хризантемами,
    белоснежным стеблем крокуса.
    Недодал Господь стервозности
    не сбежишь от горькой робости,
    не хочу другого глобуса,
    не хочу на этом – в узники.

    Деревеньки вологодские
    с неприличными названьями,
    на детекторе проверено –
    тут Россия настоящая.
    Трудно жить в зеркальном городе –
    отражениям названивать
    в анфиладу-да? – секвенции,
    в бесконечность уходящую.

     

    * * *

    Мы любили цифры в сыре,
    пятилистники сирени,
    дорогого не просили –
    человек не этим ценен.
    Загорали в междуречье,
    в королевстве дикой ивы,
    постигали русской речи
    общие императивы.

    Человек – он ценен детством,
    выдержан в дубовой таре,
    но – куда от мира деться?
    Одинаковыми стали,
    как-то переопылились,
    но – не зная Интернета
    в перекрестьях полилиний
    зарождаются планеты.

    Звёздный дождь в моей теплице
    светлым конусом струится,
    в чумовой оранжерее,
    где на ветках рифмы зреют.
    Все желания исполнить —
    семицветиков не хватит.
    Речка детства сладко помнит
    всё, что кстати и некстати…

     

    * * *

    Я полагаю, бог живёт в Одессе
    и по утрам один выходит к морю,
    чтоб солнце встало, несмотря на войны,
    шторма и катастрофы во вселенной,
    пока друг в друга целятся Дантесы,
    пока считают – с нами это можно —
    друг друга мирно подрезают волны,
    благоухает ночь самозабвенно.

    Скажу сегодня городу и морю –
    стопа тоскует по твоей брусчатке,
    а глазу сухо без волны искристой
    и скучно без изгибов и лепнины,
    ажурных крыш, мостков, уютных молов,
    когда опять запросит мозг пощады –
    сбегу туда, где зелено и чисто,
    где есть штрихи, нюансы, память, книги.

    Конечно, здесь – в бутонах ранних улиц,
    где площадь распускается несмело,
    в листах и во дворах, в случайной фразе —
    я здесь дышу – уже не задыхаюсь.
    Со мной всё ясно, я пошла на убыль,
    на место духа прирастает тело,
    но ум да разум не даются разом,
    а бесов можно распугать стихами.

    Он здесь живёт – где музыка родится
    где статуям кивают светофоры,
    где в перспективах сладко быть бродягой,
    где зыбок свет, дрожащий над веками.
    Равно свободны от идей, традиций —
    тот не утонет в луже, в ком есть море,
    по улице, к рассвету восходящей –
    как по лучу… Излечит белый камень,

    срастётся всё, и город держит нежно
    меня в своих ладонях, как Венеру,
    шаги едва касаются брусчатки,
    пора отдать концы и взять начала.

    Я полагаю, бог живёт в Одессе
    Я полагаю, бог живёт в Одессе… Фото автора.

     

    Двухэтажки

    Не берусь описать этот цвет –
    грязно-жёлтый, лимонно-шафранный,
    в нём – подобны истлевшей листве –
    штукатурки унылые раны,

    а за крышами краны несут
    в мощных клювах младенцев прогресса,
    долго им пустовать – да не суть,
    мы вне области их интереса.

    Не престижны, да сносу им нет –
    двухэтажным коробочкам нашим,
    в них от времени лишь Интернет,
    но любимы – а как же иначе.

    В них пируют во время чумы,
    Сколько стоишь ты, жизнь? Сто солидов.
    В них блаженствует маленький мир
    и от хаоса просит защиты.

    В этом доме добры зеркала,
    а какие по стеночкам фото!
    Ежедневно, такие дела,
    Клеопатра идёт на работу.

    Лучшей в мире зенитной системой
    Яндекс радует. Восемь часов.
    …Горьким соком травы чистотела
    лечат ласточки глазки птенцов.

     

    * * *

    Эти женские танки-ботинки – к войне,
    мода знает о будущем больше меня,
    но слепая решительность есть и во мне,
    дозревает отчаянный мой жерминаль,

    белка СМИ носит вести дракона к орлу,
    что-то кончилось в воздухе, утро горчит,
    сахарин комплиментов вчерашних – в золу,
    полновесны метафоры, что кирпичи,

    речь становится ярче, но злее, черствей,
    одичавшему времени не до стихов,
    надо переступать арматурных червей
    и сменить свои шпильки на танковый ход.

    Впрочем, что за дела? Берегла, как могла,
    сорок вражеских баксов за них отдала,
    бог не выдаст, попробуй остаться собой,
    не ввязаться в последний решительный бой.

     

    * * *

    Если колокол бьёт,
    золотую листву отражая,
    если небо синее воды,
    день торжественно-зыбок, –
    значит, завтра зима
    обнажит прописные скрижали,
    слово в строчке качнётся
    молочным невыпавшим зубом.

    Что кому-то штурвал –
    для других колесо обозренья.
    На просушку туманы развешены –
    кончилось лето.
    Бог уже не вверху, Он – везде,
    Он во всех измереньях,
    мокрой взвесью балует, жалеет,
    дарит напоследок.

    Ночью шёл звёздный дождь,
    а к утру расцвели хризантемы…
    Духу тесно везде, кроме неба –
    на что ему эхо,
    отражения, мнения,
    дискурс, раскрытие темы…
    Пусть парит, это первое право
    детей и поэтов.

     

    * * *   

    Я забыла, как звать моё слово,
    среди сотни волшебных имён
    затерялось, уже не готова –
    дикой птицей… Вот разве что сон –
    всё по Гоголю – ведьму покажет,
    я узнаю себя по строке
    и составлю натальные карты,
    и по ним полечу налегке,

    дифирамб – то есть дважды рождённый –
    ветру, воле, траве и волне –
    станет радугой, дикой жердёлой,
    Афродита поможет влюблённым,
    а глаголы вернутся ко мне.

    * * *

    Всегда остаётся хоть что-то для будущей сказки –
    завязка сюжета, намёк на желанье героя,
    пучок перспектив, не сулящих понятной развязки,
    возможность  опять уклониться от общего строя,

    всегда есть цепочка, хоть ниточка, краешек скотча –
    потянешь и выйдешь внезапно в осеннюю рощу,
    и слово наивное падает в жирную почву,
    и видишь, насколько всё было сложнее, и проще,

    и ярче. И дерево жизни ползёт и ветвится
    змеистыми мыслями, формами гнева и света,
    и корни его обнимают нежнее планету, 
    и крону его навещают нездешние птицы,

    герои с большими сердцами и маленьким мозгом
    страдают, рыдают, сдают и сливают, что можно,
    а хищные вороны свет заслонили крылами
    и лижет подножия башен ползучее пламя…

    Я снова приеду – знакомиться, а не прощаться,
    глядеть, ликовать, открывать и записывать в строку –
    платаны, бакланы, жасмины, и ямбы, и тропы,
    пока не накроет туман пеленой без пощады
    и не засияет, рекой притворяясь, дорога.

    Горы. Ольга Андреева в Бюро Постышева
    Я снова приеду – знакомиться, а не прощаться… Фото автора

     
    * * *

    Этот шов угловой – позвоночник судьбы —
    мастер выровнял, карму исправив мою
    до прямой столбовой, до впадения в быль
    из фатальной привычки стоять на краю.

    (Эти чудо-карнизы – да в руки твои –
    как они воссияли бы миру! – сполна) ….
    Сложность века минувшего, город, яви,
    пробудись от предсмертного дряхлого сна.

    Десять греческих слов со значеньем любовь –
    небогатый, но яркий словарный запас,
    золотой, ведь о главном – захватим с собой
    в переход между смыслами. Трасс полиспаст,

    от конца до конца по пути два кольца,
    три развязки и пять небольших эстакад –
    скоро встретимся; снова того колеса
    ускоряем вращенье… Расслышишь «Санса… –
    и отключишь мыслительный свой аппарат.

     

    * * *

    Я сегодня слепая и косная,
    я спала с четырёх до шести,
    я одно поняла – дело к осени,
    только мне до неё не дойти,

    только нет ни линейки, ни правила,
    отделяющих твердь от воды,
    глупо две бесконечности стравливать,
    на обеих оставлю следы.

     

    * * *

    Отрастающий пух обнажённых гусей
    будет снова ощипан – с живых или нет,
    мы проснёмся не все, мы вернёмся не все,
    наши файлы сотрутся на флешках планет,

    что ж так биться о своды тюрьмы черепка,
    это ж даже не рукопись – это фантом,
    нас так много, да кто нас прочтёт – но пока
    не уложится в рифму – мне дом мой не дом…

    Если это болезнь, некий стыдный недуг –
    что ж так свежи и радостны несколько строк,
    упорхнули на ветку, зовут меня, ждут,
    я туплю, я терплю. Мне презреть бы урок,

    мне становится тесен эзопов язык –
    оттого, что Эзоп был рабом, как и я,
    это ж в детстве ещё постигают азы
    расписного матрёшечного бытия,
    то, что есть,
    то, что больше меня,
    то, что Бог,
    рай – он рядом, но я утеряла ключи,
    отчего же не брошусь назад со всех ног –
    в нищету, в это счастье сорвать с себя чип,

    там, где моют в горах золотую тырсу,
    где пасут жеребят, птицы яйца несут,
    там полощется в воздухе самая суть
    в светлом буковом строгом и юном лесу.

     

    Мантры

    Выбрить тонзуру,
    солнцу подставить,
    демоны, сгиньте.

    Всё по наитью,
    собственно, сдуру,
    не по уставу.

    Киньте нас оземь –
    мы не заметим,
    крылья поднимут.

    Смерть – просто осень,
    не бесконечны
    белые зимы.

    Небезупречны,
    глупо смешливы,
    неистребимы,

    тонем в наиве,
    пленники речи.
    Демоны, мимо…

    Нет, не терновый –
    солнечный венчик,
    не по уставу,

    вспоят гипофиз
    первоосновы –
    солнцу подставить.

    Сокодвиженье
    в мире очнётся
    и заструится

    в острых, солёных,
    вечнозелёных
    листьях и лицах,

    скорбных главою
    вечноживою –
    демоны, сгиньте.

    Дальние гимны,
    кроны секвойи,
    вольному – воля.

     

    * * *

    Взрослые в офисах смотрят в компьютеры,
    прячут тела от жары.
    Дети перловиц едят перламутровых
    и открывают миры.

    Ветер песком засыпает лопатки им,
    ряска цветёт на воде
    грязной, захватанной – но между схватками
    жизнь проникает везде.

    Жизнь победит – ясноглазо и радостно,
    сбросит налёт блатняка
    чистый язык, многоцветный, как радуга,
    сдержанный, будто река.

    Лето им кожу прогреет до косточек,
    вызреют, смогут, взлетят,
    выправят курс и отбросят всё косное,
    нас, неразумных, простят.


    * * *

    Лети, поэма,
    мы застоялись
    в дурацкой пробке.

    Гостеприимной
    луны тоннеля
    мы избежали.

    Совсем забыли –
    у нас есть крылья.
    Мы слишком робки…

    В лесу с волками
    есть просто камни –
    не всё – скрижали.

    Я мало знаю,
    но мыслю ясно,
    но плохо помню.

    Но гасну долго,
    остаться в прошлом –
    при жизни пошло.

    Что колосилось –
    ушло на силос –
    гуляет поле.

    Я не сумела
    настолько смело,
    насколько можно.

    Глаза боятся,
    а руки-крюки,
    а стих наивен,

    заносит слово
    культурным слоем
    тоскливый ливень.

    Ольга Андреева. Давай надеяться
    У нас есть крылья. Фото — pixabay.com.

     

     

    * * *

    В огороде бузина,
    а в Киеве сектор.
    Надо вычерпать до дна
    этот горький вектор.

    Здесь мы ляжем, но пройдём,
    связанные кровью,
    всё, чего не смыть дождём,
    спрячем в изголовье,

    что не вытравить в душе
    даже автомату,
    что прошло на вираже
    через ридну хату.

    А в Киеве Бузина…
    Омутом дурного сна,
    Символом инферно
    слабонервная весна –
    Русская, наверно.

    Дошепчу свой дикий стих
    мёртвыми губами,
    ворд поправит, бог простит,
    прокурор добавит,

    люди цену назовут
    ломаному грошу,
    с головы платок сорву –
    им под ноги брошу.

     

    * * *

    Мой летящий анапест,
    ты бог на своей колеснице,
    льётся слово, как олово –
    только б не в землю пролиться,
    спицы плотно сливаются,
    кудри сплетаются ветром,
    но кончается нить –
    не тянуться же ей километры,
    нить – клубочком под горлом,
    клубочек из снов – он конечен,
    только хвостик покажет –
    и всё погружается в вечность,
    тонешь в ней, онемев,
    нет в тебе даже слова «не надо»,
    но в зерне перемен
    вызревает твой новый анапест.

     

    Оставьте ответ

    Введите ваш комментарий!
    Введите ваше имя здесь

    два × 2 =

    Выбор читателей