ЕЛЕНА ФРОЛОВА
Родилась в Симферополе в 1976 году. Окончила Красноярский педагогический университет имени В. П. Астафьева. В 1998-м стала победителем литературного конкурса «Студенческая весна», организованного фондом В. П. Астафьева.
В 2004 году в издательстве «Стрекоза» вышло четыре книги стихотворений для малышей до 5 лет.
Публиковалась в литературных изданиях «Москва», «Эмигрантская лира», «День и ночь», «Графит», «Веси», «Южное сияние», «Симбирск», «Литературный Крым», «Литературный Иерусалим», «Республика Абхазия», «Твоя глава», «Литературный Ахшен», «Республика Абхазия», «Литературная газета», «Нижний Новгород» и в других.
В 2019 году вышел сборник лирики «Непоправимое лето» (издательство «СТиХИ»).
Победитель Международного конкурса «Эмигрантская лира. Неоставленная страна» — 1-е место (2020 год).
Победитель литературного конкурса имени А.И. Куприна — 3-е место (2020 год).
Победитель конкурса имени Салиха Гуртуева (Дагестан) «Есть Родина – а значит, счастье есть» — 2-е место (2020 год).
Шорт-лист конкурсов «Антоновка. 40+», «Линия фронта».
Сотрудник Государственного музея истории российской литературы имени В.И. Даля.
Живёт в Москве.
* * *
Королевская конница,
белые лошади.
Как в России на звонницу,
смотрят на площади
на дворец Букингемский
толпы туристов.
С любопытством детским
запечатлеют быстро
любые движения
у дворца королевы.
Вот сменил положение
охранник левый,
вот охранник правый
в мохнатой шапке
передаёт браво
какие-то папки.
Приехали министры,
уехала почта,
всё делают быстро,
слаженно, точно.
На человеке фрак,
несёт какие-то миски.
Сменили флаг
с гербового на английский.
Жизнь кипит
с обеих сторон забора…
А рядом в Грин-парке
две сороки и ворон
нашли сэндвич,
клюют, в процессе
на аллее памяти
Уэльской принцессы.
* * *
Ялтинский вечер влажен.
В порт пришли корабли.
Смятый билетик бумажный,
Вытертый изнутри.
Прячут художники лица,
Мелом рисуя дам.
Краешком сна серебрится
Ялтинский старый платан.
Кто-то играет Баха
Заговорённой волне…
Спит у моря собака
И тоскует во сне.
* * *
Помолись обо мне, развесёлая райская птица,
в этом старом саду, где не собран стоит виноград,
где луна, как хурма, над горою в ночи золотится,
где никто мне не друг, где никто мне не враг и не брат.
Где меня не найти никому, кроме дочки, которой
снится мальчик с глазами черней, чем абхазская ночь.
Помолитесь о ней, безмятежной, огромные горы,
чтобы ей эту жизнь легко, будто сон, превозмочь.
Потому что не так и не с теми случаются встречи,
и уходим не к тем, с кем хотелось идти по пути.
Помолись же о нас, кипарисы качающий ветер,
и ещё помолись, чтоб слова мне об этом найти,
чтоб сказать ей потом, здесь сложившей доверчиво руки
у меня на груди и уснувшей в ночной тишине,
что сильнее любви на земле этой только разлуки
и дороги к любимым, подобные долгой войне.
* * *
Давай придумаем, что мы с тобой полководцы,
у каждого своё войско, но мы не желаем войны.
И потому наши лошади пьют из одного колодца
ночью, в смуглых объятиях её тишины.
Мы миротворцы, мы хотим лишь любви и света,
готовые отказаться от всех своих полномочий.
Но полюбившая войны эта дурная планета
сталкивает наши войска и хохочет, хохочет,
заставляя нас придумывать планы, карты,
ходы, стратегии, ломать копья и флаги,
и обстоятельства наши бьются, как воины Спарты,
а нам бы хотелось просто доплыть до Итаки
и забыться. И чтобы о нас забыли.
А когда археологи через тысячу лет отыщут останки,
скажут: «Да это не полководцы, Билли!
Здесь сплошные сады и розы, а где же их танки?!»
И уедут огорчённые, не найдя подтверждений
нашей с тобой битвы за желание «быть вместе».
И развеют наши останки над морем без сожалений.
И лишь один сложит об этом песню.
* * *
Айвовый сад на Киловой горе.
Калиточка. Балкон. Полночный дождь.
Холодные рассветы в сентябре
не обогреешь, не переживёшь.
Всё призрачно, как тающие сны,
как в небе карадагская луна,
как вкус саган-дайля твоей травы,
заваренной в стакане у окна.
* * *
По изумрудной глади плывут
редкие белые чайки.
Штопает невод на берегу
мальчик в просоленной майке.
Господи Боже, зачем и когда
я прожила так много?
Стать бы рыбкою в неводах,
чтобы меня трогал,
смотрел, нежно сжимал в руке,
не говоря ни слова,
бронзовый мальчик на жёлтом песке
снова, снова и снова…
* * *
Мальчик прыгает с пирса
в бирюзовое чрево
моря. Оно пишет
свои письмена. В древнем
Анакопийском царстве
горы тихонько дремлют,
уставшие от напастей
пришедших на эту землю
множество раз. Веками
воины ищут мира.
Скрюченными руками
сажают сады. А мимо
море несёт обломки
жизни, кораблекрушений,
которые их потомки
потом назовут прошедшим.
И лишь одна картинка
будет всегда вне спора:
мальчик прыгает с пирса
в бирюзовое море.
* * *
Сухуму
Зной, опускаясь на горы и город,
на побережье, на улицы, пальмы,
всё убаюкает на ночь. И только
лишь кипарисов длинные пальцы
трогают вечное звёздное небо,
там, где созвездья роятся как пчёлы.
Месяц краюшкою круглого хлеба
светится корочкой недопечённой.
Сидя на пирсах, в кафе, на аллеях,
за полночь, люди становятся тише,
будто бы, звёздное небо лелея,
силятся сердце друг друга услышать.