АНАСТАСИЯ КАРАВАЕВА
Родилась 3 апреля 1936 года в селе Погарщино Полтавской области. Окончила ДВПИ им. Куйбышева. Анастасия Самсоновна — автор нескольких книг стихов и песен: «Я расскажу вам о любви…», «Родники струи чистые», «Я часто думаю о вас», «Времён связующая нить». Почётный житель города Арсеньева. Живёт во Владивостоке.
Отряд карателей появился неожиданно. Деревня стояла в стороне от военных дорог, в лесу, и гитлеровцы, боясь партизан, редко заглядывали сюда. Активные действия партизан приводили в бешенство немцев. Обер-лейтенант Генрих Функе хорошо знал, что ему грозит, если он не выполнит приказ гауптмана Адольфа Шульца: разыскать место стоянки партизан и уничтожить их. Через полицаев он знал, что многие жители этой деревни ушли в партизанский отряд, оставив семьи в деревне, получая от них посильную помощь в провианте и одежде. Общение шло через связных. Фашисты оцепили деревню со всех сторон, хватали жителей без разбора и вели жестокий допрос.
Второй час они избивали, издевались над жителями, но те стойко выносили побои и молчали. Офицер всё больше зверел. Он не понимал упорства жителей и не верил, что никто не знал, где партизаны. В избу втолкнули очередного допрашиваемого. Вошедший полицейский что‑то шепнул на ухо переводчику, тот офицеру. «А ну-ка, Швальде, проучи эту русскую сволочь», — обратился офицер к стоящему у дверей рослому солдату с нашитыми на рукаве черепом и костями. В воздухе свистнула нагайка и опустилась на плечо маленького, сжавшегося от страха, мужичка. Рубаха лопнула от удара, а на плече проступил багровый рубец. «Где партизаны?» — «Не знаю я, пан офицер, ничего не знаю», — упав на колени и хватая сапог гитлеровца, шептал рыжий мужичок. «А, не знаешь!» — и Функе изо всей силы ударил сапогом в лицо арестованного. Кровь алыми струями потекла по лицу. «Не бейте… Я не знаю, вот только…», — забегали глаза мужичка. Жалкий, с преданным собачьим взглядом, Семён Дубина — так звали рыжего — опять пополз к офицеру. Солдат хотел за воротник отбросить его в сторону, но Функе остановил его жестом: «Я слюшаль». — «Тут… третий дом справа, живут жена и сын Егорова, командира ихнего, может, пацан что знает, шустрый парень — в батьку».
Офицер соскочил со стула, пытаясь скрыть свою радость. Немцы обещали награду тому, кто будет им помогать. «А как же награда?» — бросился к офицеру мужичок. Швальде с хохотом толкнул его прикладом к двери и пинком вышвырнул на улицу. «Люди добрые, убивают!» — завопил Дубина.
Несколько женщин с опаской подошли к нему, сочувственно глядя на земляка, не зная, что он навсегда перечеркнул своё имя перед односельчанами одним словом — предатель. А по улице двое здоровенных эсэсовцев уже вели Ваню Егорова и его маму. «Куда же вы его? Мальчику только шестнадцать».
Офицер ласково обратился к Ване: «Ты есть партизан, ты есть связь, твой отец командир, я всё зналь! Если ты покажешь, где есть партизаны, где есть отец, я отпускай тебя и твоя матка». — «Да что вы, господин офицер, какой он партизан, он же ещё дитё». — «Дитё, дитё, вы плёхо знать своё дитё». — «Да как же…» Но офицер не дал ей договорить. «Так где партизаны?» Мальчик стоял, опустив голову, и молчал. Размахнувшись, Генрих Функе изо всей силы ударил его. Тот не удержался и упал. Мать бросилась к сыну, но удар приклада отбросил её в сторону. «Да что ты делаешь, изверг, да за что же ты его?» — заплакала женщина. Ваня с трудом поднялся на ноги. От удара колоколом гудела голова и плыли красные круги перед глазами. Откуда‑то издалека, как сквозь толщу ваты, доносился голос фашиста.
Второй удар опять свалил мальчика, и он потерял сознание. Мать остановившимся взглядом потерянно смотрела на сына, не в силах помочь. Ведро воды вернуло Ваню в сознание, он открыл глаза. Увидев мать, попытался улыбнуться ей, но гримаса боли исказила его лицо. Еле ворочая распухшим языком, кровавым комом выплюнул выбитые зубы.
«Где есть партизаны?» — озверело кричал офицер. Но связной молчал. Тогда гитлеровцы на глазах у сына стали избивать мать. Её били, она падала, теряла сознание, отливали водой, поднимали и снова били. «Где муж? Где партизаны?» — кричал гестаповец. В ответ было молчание. Тогда принялись за мальчика. Как стая зверей, набросились они на окровавленного подростка, поднимали его: сам он встать уже не мог. В горячем мозгу вдруг чётко вырезались слова, сказанные накануне командиром партизанского отряда: «Ты выполняешь очень важное ответственное задание…» И в конце совсем по-домашнему: «Береги, сынок, себя и маму!» Горячий комок подкатил к горлу мальчика при виде истерзанной матери. «Но нет, не видеть им наших слёз!» — мальчик со всей силы попытался поднять тяжёлую голову и без чужой помощи устоять на ногах.
С презрением глянул юный связной в глаза гитлеровца. Офицер понял: этот худой, избитый, окровавленный мальчик сильнее его, сытого, холёного, до зубов вооружённого обер-лейтенанта. С поспешностью подскочил гитлеровец к Ване: «Последний раз спрашиваю: где партизаны?» Вопрос был задан на немецком языке, но Ваня и без перевода догадался. «Не дождёшься, немецкая сволочь, ответа», — и улыбнулся в лицо фашистов. Офицер ударил его рукояткой пистолета: «Собрать всю деревню, всех русских собак собрать сюда!» Швальде отливал Ваню водой.
Через полчаса небольшая деревня была в сборе. Люди были мрачны и подавленны, знали: добра не жди. На крыльцо вышел офицер, вслед за ним солдаты вытащили под руки окровавленного Ваню. Мать, рванувшуюся к сыну, прикладом откинули в толпу. «Принести бензин!» — скомандовал офицер. Ваня или не понимал, или не мог поверить, что это может произойти. «Даю на размышление пять минут».
Гестаповец подал знак, и на мальчика вылили канистру бензина. Офицер поднёс к лицу мальчика изящную зажигалку: «Будешь молчать?» Мальчик молчал. Пламя факелом охватило юного связного. Толпа в ужасе ахнула и отхлынула назад, пронзительно закричала мать. Вырываясь из рук, билась обессиленной птицей. В один миг на глазах у всей деревни стала совершенно седой. Через несколько минут всё было кончено. Стон и плач покатились по рядам односельчан. Безоружные, они стеной двинулись на офицера. Но он уже дал команду садиться в машины и мотоциклы. А с другой стороны деревни вдруг ударили пулемёты. Это конники генерала Доватора, узнав о карателях, спешили на помощь.
Потерявшую сына обезумевшую мать отправили на «Большую землю» для лечения. Останки юного героя с почестями похоронили.