ЕЛЕНА ЧЕРНЕНКО
Поэт, живёт в г. Сумы (Украина). Лауреат театрально-поэтического конкурса «Эвтерпа» (г. Москва). Победитель ежегодного международного поэтического конкурса «Платиновый век -2017» (4 место). Печаталась в киевском альманахе «Каштановый дом», харьковском журнале «Лава», сумском коллективном сборнике поэзии «Мы». Выпускница сумской областной литературной студии «Лит-ра.com». Автор поэтических книг «Зелёная полоса» (Сумы, 2013), «Сверхновая» (Рига, 2018).
* * *
Вот ночная река-бездонница
Дышит явью со всех сторон.
Летом сердцу нужна бессонница
Даже больше, чем нужен сон.
Обступила вода, и кажется –
Нет прохлады и нет тепла.
Защити же нас, птица-стражница,
От любого на свете зла.
Густо светит луна-молчальница.
Не смотри, отведи глаза…
Что-то новое начинается,
То, о чём говорить нельзя.
* * *
Можно и так: спокойствием огорошить,
В сумерках мутных отчаянье утопив…
Буду безгрешно дышать, буду мыслить проще,
Слушать, как волны выводят речной мотив.
Где-то за городом, там, где никто не видит,
Может быть, встанут они вертикально дну,
Прикосновением облако спящее взвинтят,
К небу далёкому телом тяжёлым прильнут.
Утром проснусь я от ритма, движения, грома!
Что-то случилось! Как будто стучатся в окно!
Облако крупное, плотное прямо над домом,
Будто беременно чистой водою оно…
* * *
Так утопают все мысли о ней…
Мир, как учитель, становится строже:
Видится женщина в чёрном окне,
Пьяная улица видится тоже.
Небо – как небо, земля – как земля.
Взгляд не зацепится, слух не встревожит.
Может, нарочно тебя веселят
Или пугают?.. Всё это возможно.
Только однажды достанешь до дна,
Чтобы забыть чудеса и причуды.
В чёрном окне даже тень не видна.
Трезвый, как боль, обнажаешь рассудок:
Может быть, сделано что-то не так,
Слов твоих скомкана львиная доля…
Не существует окна. Это мрак.
Женщина тихо блуждает по дому.
* * *
Даже в абсолютном одиночестве
Плоская, как зеркало, вода
Думает о форме и о творчестве,
О несовершенстве – никогда.
Да! И в превосходном одиночестве
Преломив, как хлеб, озёрный лёд,
Единица думает о множестве,
И в другом свой облик узнаёт!..
* * *
Взамен стихов даётся глушь,
Стоят деревья утешенья.
Взамен молитв, церковных служб –
Совсем иное приобщенье.
Не ищешь Бога в небесах.
И ничего уже не ищешь.
А было так: лишь ты и страх,
Он был и мукою, и пищей.
И ты питался им, пока
Не наполнялась до пределов
Твоя спокойная река.
Река – твоё второе тело.
Но было мало той воды,
И выпил яды искушенья.
Добро и зло – всё это ты:
Небытиё и воскрешенье.
Пришёл к разгадке ключевой,
И как гнездо свивает птаха,
Взойдёшь почти из ничего:
Из слов, дыхания и взмаха…
* * *
Равен себе самому, бесконечно прав,
Просто ложись и жди, ненавидя ложь.
В храме луны и в созвездии тёплых трав
Только припомни, как много всего сбылось.
Это большое счастье приносит боль,
Взрослое сердце расплавит твой детский страх.
Слёзы твои видят только Земля и Бог,
Малая птица крылом обозначит взмах.
Только не двигайся! Знаешь, что будет толк.
Травы и злаки забрали из сердца зло.
Будешь теперь, пропуская любовь, как ток,
Строить миры из заряженных ею слов.
Равен себе самому, бесконечно жив,
Просто ложись в траву, ненавидя ложь.
Птица порхает, купается и кружит,
Зная, что скоро придёт долгожданный дождь.
* * *
Как сильно нуждается время в бегущих людях,
Спешащих прибыть в никуда, несмотря на всё.
И солнце – не то циферблат, не то просто люстра,
А если подумать – так то же, что колесо.
Высокий свидетель безумья мышиного бега
И точки той остановки, в которую не
Верил никто из бегущих. Но есть Омега,
Так же, как Альфа – в другой стороне.
И время присутствует в нас, захлебнувшись нами,
Даёт нам поверить, что люди – тот самый центр.
И будучи сердцем, любовью, душой, умами,
Мы только иголка в большом, будто жизнь, яйце.
* * *
Всякой воде достаётся её человек…
А. Зарахович
Когда ты уезжал, осталась здесь река.
И только часть пути бежала за тобою
Вослед, но участь устья ей горька,
Где лишь взмахнуть прощальною рукою
Ей остаётся.
Или рукава спустя
Забыть и повернуться вспять, к истоку…
Ты был в её воде – и это не пустяк,
Коль это не любовь, то я скажу – жестокость.
И тайну глубины достав на божий свет,
Увидел ты лицо – столь пресное, простое…
И каждая волна, и каждый сантиметр
Невыпрошенным счастьем тебе теперь присвоен.
Понять её нельзя – и смех, и плач, и боль –
Вода и лишь вода. И мир в ту воду канул.
И ты на глубине. Теперь всегда с тобой
Протяжный гул воды – всех рек и океанов…
* * *
Знако́м воде как отраженье,
Ты зна́ком будешь для неё,
Что после – головокруженье, –
Провалы осени под лёд.
Пусть он – преграда, но не злая,
Не навсегда и не для всех…
Глотнула осень рыбья стая,
И чешуится рыбий смех.
* * *
Ты холодная, очень холодная,
Холоднее не стать никому…
Мелководье… Несчастная лодочка
Не плывёт – просто ходит по дну.
В постоянство играет течение.
Что ты выплакал, в небо влюблён?
Заходи в эту лодку прощения,
Это плещется память времён.
Как же просто достать до отчаяния,
Просто грязь и песок загрести…
Лодка, радостью вспыхнув, отчалила.
Отдышись, сосчитай до пяти.
И теперь отразишься ты в облаке
Вместе с лодкой, с холодной рекой.
Отраженье похоже на обморок
Жидкой яви и боли густой.
Черт своих не узнаешь и контуров, –
Только белая влага и дым,
Только ангел пролётный и крохотный
В испареньи тебя и воды.
Окунь
как можно погрузиться в никуда
и плыть без соли в горле
без труда
и можно окунуться потому
что пресноводье рыбе по уму
так можно окунуться очумев
забыть про отражение дерев
и смазать мир
а с ним и рыбака
которому – что окунь, что река
он удочкой ловить весь мир готов
преображая помыслы в улов
а что до рыбака – он человек –
что вечно недостроенный ковчег
вот окунись в течение и ты
живыми станут волны пустоты
твоей же кровью станут молодой
а новый ты – не больше чем водой
из рая в рай
воды круговорот
из раза в раз
водой наполнив рот
ты всё мечтаешь:
– будет в жизни день
и лодка в нём
мою проглотит тень
* * *
Не ступай за черту – там есть всё, что нельзя.
Или, если черта – твой удел и удача,
То ступай, закрывая от счастья глаза
И невинную страсть в каждой клеточке пряча.
Ты в преддверии чуда, за день до любви, –
Есть за этой чертой твой несбывшийся полдень.
Пусть кривая тропа – ты душой не криви,
Очень долго идти, но ещё дольше – помнить.
И поэтому там будет рокот и звон.
Там есть всё, что хотел и чего не предвидел.
Если так, то и полдень уже воплощён,
Потому что в тебе спит твой солнечный идол.
* * *
Три птицы, отражённые в реке.
Три птицы, отражённые во мне…
Ответ воды на чаяния сердца,
Когда не хочешь жить другой судьбой,
Но только этой, подбирая средства,
Как драгоценный камень дождевой.
Слеза луны, упавшая в теченье,
Вдруг вынырнет и станет говорить:
– Бери мою надежду и свеченье,
Бери всё то, что спрятано внутри.
Нет в белых водах тайны и загадки,
Но есть разгадка – чистое зерно.
И детство, что стреляет из рогатки,
И впереди всего полным-полно!
* * *
Тонкая-тонкая вечность в твоих руках,
Реки текут в постоянство, так много рек!
Слово, пришедшее вдруг на семи ветрах,
Сказано: «век», а слышится: «человек».
Ждёшь человека, руку кладёшь на грудь,
Спелое одиночество скоро начнёт чернеть.
Реки бывают не только собой, но и кем-нибудь,
Тем, кто и есть человек, но всего на треть, –
Лишь отраженье того, кто смотрел и ждал,
И осознал постепенно, что там – не он.
Вот и пришёл человек, бесконечно мал.
Держит над миром тоненький небосклон.
* * *
Родившийся зимою верит в снег,
Но слабый снег такой походкой ходит,
Что вся зима – и есть огромный век,
Огромный век, приснившийся природе.
И никуда не хочется идти,
Пока в сугробе ноги не утонут.
Ты сам из снега вот уже почти,
Не человек, а просто белый омут.
О чём таком ты ранее просил?
И что сбылось, что веришь без оглядки?
― Да ни о чём. Я снег всегда любил.
Теперь он есть, и значит – всё в порядке…
* * *
Думала: будет случай – не упущу его.
Вечность теперь всё ближе – страшного ничего.
Звёзды зовут и пляшут, луч протянув ко мне.
Не разбросаю камни. Не соберу камней.
Просто стою, вдыхая беглые смыслы слов:
«Будь как дитя беспечен. Будь ко всему готов.
Только не будет легче. Будет всегда как есть.
Знай, что тебе придётся выбрать и предпочесть.
Только не будет проще. Грёз обманувших мрак.
Есть лишь одно сегодня с памятью о вчера».
* * *
Если ты видишь, что это озеро,
то и говори с ним, как с озером,
а не как с человеком.
Только если ты не веришь, что это озеро,
а лишь делаешь вид,
твоё купание в нём
приобретает совсем иной смысл…
* * *
Встану рано и отважусь на безумное –
Выйду в люди наблюдать за наблюдающим.
Дремлет он, и спит толпа его беззубая,
Быстроногая во сне своём, скользящая.
Бог, скажи, кто я, в толпе дрейфующий,
Не нашедший пристани спасительной, –
Там мечта огромная, как будущее,
Слово, но ещё не существительное.
Здесь я тело абсолютно инородное,
Взор мой будет вами незамеченным.
Я лишь светотень, я слово вводное.
Я вам снюсь, как лучшее отечество.
* * *
Просто представь, что ты видишь море,
А море видит тебя.
Вода не проглотит, волна не смоет,
И нечего потерять.
Великолепная ложь пейзажа,
А ты – это лишь портрет.
Но люди не видят тебя – нельзя же
Быть там, где тебя нет…
Ты просто подслушаешь рыбьи песни,
Они – о сухой земле.
И скажешь, что это не интересно,
Земля – это просто след.
Ты скажешь: вода… Говорить-то можно,
Ведь слово сродни воде.
И ищет, краснея, закат-художник
Твой образ, но ты – нигде.
Вот моря клубок. Это нитка пляжа.
Как ровно размотан свет!
Но люди не вспомнят тебя – нельзя же
Быть там, где тебя нет…
* * *
Маленький Бог расшевелит траву,
Солнце ручное подсветит изнанку…
Заговорить бы с тобой наяву,
Только где явь, а где сон – я не знаю.
Есть ли то время и место, где мы
Вместе с тобою сбылись в одночасье?
Может быть, там, в переулках зимы,
Где – ничего, кроме снега и счастья?
Может быть, птицы садились на снег,
Только на смех он травой оказался.
Жухнет трава и о нём, и о ней.
Листья дрожат в ожиданьи касаний.
Есть эта пытка – безумный разбег.
Пчёлка беспечная жалится, кроха…
Наши слова – это мой оберег.
Нет ничего, что закончится плохо.