Искра
Захожу в эту жизнь, как в чащобу, всё дальше и глубже.
Здесь другие деревья и раньше спускается тьма.
Далеко позади остаются весенние лужи.
Далеко впереди… я не знаю. Наверно, зима.
Иногда восстаю против правил, диктуемых строго:
Что за эти вот рамки нельзя, никому, нипочём.
Иногда устаю. Но пускай она длится, дорога…
Под звездою внимательной или под жарким лучом.
В этом долгом пути человек понимает, что избран,
Если чары огня освещают его изнутри.
Иногда это даже не пламя, какая-то искра —
Но летаешь и дышишь, пока огонёчек горит.
Изменяется времени ход. Озаряются лица.
Ты несёшь эту искру в ладонях и просишь: «Свети»…
Нас дурманит и мучит любовь. Но пускай она длится.
Ну хотя бы затем, чтобы дальше хотелось идти.
Летняя мелодия для лютни
Недолгая цветочная история —
То полоса дождей, то много света.
Пока я мальва, будь моим цикорием —
Нам выпало цвести в границах лета.
Судьбе не привыкать сердца растаскивать,
Запутывать следы, лишать покоя.
Стань берегом в огнях вечерних ласковых,
Когда я стыну тёмною рекою.
Быть берегиней, облаком, попутчицей,
Стелить соломку на твою дорогу
Не в каждой жизни у меня получится.
Но в каждой обучаюсь понемногу.
И чтоб о нас в других мирах не плакали,
Чтоб срок разлук не исчислять веками,
Держи меня покрепче — всеми лапами,
Прожилками, лучами, лепестками.
Оставим небесам судить и взвешивать,
Кто непокорен им, а кто покорен.
Любовь — порыв речного ветра свежего,
Качнувший разом мальву и цикорий.
Взгляд
Нелогичные тропы торить в бурьяны
И с апломбом вещать обо всём на свете…
Интересно, что чувствуют те, кто пьяны?
Может, лёгкость, как будто их носит ветер?
Синий купол румянится, золотится…
Три усталых слона подпирают сушу.
Посмотреть бы, какими нас видят птицы.
Мы для них — бесконечный парад макушек.
Путь по линии жизни ветвист и труден,
Если чарами радости не подсвечен.
Как живётся без сказки серьёзным людям?
Им от чёрной тоски защититься нечем.
За ворчаньем, за мусорным словопадом
О проблемах, дорогах, вождях и ценах
Нам бы слушать и слышать живущих рядом
И любить их, прекрасно несовершенных…
Заплутавших в бурьянах, во тьме кромешной,
В вечных поисках смыслов и квинтэссенций…
Чем дышать, если в сердце погаснет нежность?
Никогда не узнаю. Спасибо, сердце.
Имя твоё
Всё не просто творится вокруг, а творится со мной.
Мне, привычной к пятёркам, не страшен и этот экзамен:
Слыша древнюю фразу, обжечься её новизной,
В это вечное небо влюбиться земными глазами.
В вышине пролегают дороги ворон и грачей.
Ночью лунный маршрут, будто сноска, помечен звездою.
А на связке июня сегодня так много ключей —
И тончайший скрипичный, и каплющий чистой водою.
Все пути — за порог. А у речки дымит костерок.
Он как раз на двоих, если друг против друга усесться.
У любви — ни ключей, ни расчерченных точных дорог.
Лишь отвага летящей стрелы да раскрытое сердце.
Серебро её скрипок над миром звенит и поёт,
Оберегом сплетаясь, хранит от чужого и злого.
Так привычно губам выговаривать имя твоё,
Словно ты — моё первое слово… последнее слово…
Серебро
Наколотым льдом подсластить бы уход зимы:
По-женски внезапно расплакалась — и за дверь.
Свод вешнего неба слезами её промыт,
И стало светлее, и что уж грустить теперь.
Воздвигнуть бы планов и замыслов штабеля,
Но плотно спрессовано время, зазоров нет.
Отчаянно быстро вращает меня Земля,
Такая родная в цепочке чужих планет.
В сплошной круговерти становится день любой
Подарком, в который не верится — правда мне?..
По круглой Земле, спотыкаясь, бредет любовь,
И только поэтому массово тает снег.
Любовь устаёт и сердито бурчит: «Привал».
И сыплются, сыплются искры её костра.
И что ей дрова, если жарко горят слова…
Молчание — золото. Хочется серебра.
Ещё одна зима
Где б записать, что душу не мотает
Чередованье взрывов и пустот.
Живем и ждём, когда снега растают
И дерзкая травинка прорастёт.
План действия наивен, но не глуп же:
Забраться в лодку и поплыть к весне.
Снега и сны…и что в итоге глубже?..
Повсюду видно камешки на дне.
Зима не исцелит и не отравит.
Она — источник, чистая вода,
Кристаллик в ослепительной оправе,
Сгустивший в сердцевине холода.
Там, в глубине, за гранями таится
Бесстрастный лед каких-то дальних лет.
В его плену — шаги, дыханья, лица,
Глаза и голоса, которых нет.
Сейчас тепло, но жив мороз подкожный.
И как бы ночь ни выдалась тиха,
Я слышу: паровоз гуднул тревожно,
Гармошка чья-то сдвинула меха.
За слоем слой, почти неуловимо,
В местах излома рвется тишина.
Я на четыре умножаю зиму.
Все время получается война.
Код вызова
Осенние воды несет река,
И там, в глубине, тепло.
Опавшими листьями полмешка
Набью, холодам назло.
Вот лист, не заметивший перемен,
Оранжев и конопат.
Захочется осени по зиме —
Я вызову листопад.
Всю жизнь этой странной мечты магнит
Ведет нас на поводу.
И кто-нибудь звездную пыль хранит,
Пытаясь собрать звезду.
И кто-нибудь снова сквозь ночь идет,
С надеждою или без,
Ушедшей любви составляя код
Из тысячи СМС.
Всего-то и нужно, что быть людьми
И взглядом касаться звёзд.
Выходит, что весь этот сложный мир
Порою летяще прост.
Спасибо любви за дыханье в такт,
За то, что звенит строка.
А счастье я вызвать могу и так,
Без листьев и без мешка.
Памятка ловцу
В небе скрипнет калитка, и месяц выйдет
По-хозяйски расхаживать до утра
И шугать незнакомцев, каких увидит,
Чтобы спелые звёзды никто не крал.
Но собьются подсчёты на пятом круге
И появится прочерк в одной из граф.
А звезде не едино ли — падать в руки,
В бархатистый песок или в сети трав…
Золотистым, янтарно-нектарным светом
Истекает Вселенная по краям.
Из желаний сбывается только это:
Если хочешь звезду, то она твоя.
И о погоде
Рыдая в голос, прошла гроза.
Вся стать захлюпать земле сырой.
Когда не знают, о чём сказать —
Бранят погоду с её игрой.
Погода шепчет и день, и ночь,
Шлифует имидж и антураж:
То слишком жарко, дышать невмочь,
То так морозно, что дуба дашь.
Погода пишет на скатах крыш,
Метеосводки пургой грузя.
О ней с друзьями не говоришь,
Пока в порядке твои друзья.
Но вот с годами…бывает, да —
Не совпадаем. Уже нигде.
Друзья взрослеют. И вот тогда —
Погода, цены, дела вождей.
Не южно, вьюжно, сплошной Таймыр.
Январь в России не лыком шит.
Но как же жарко среди зимы
Тому, кто к доле своей спешит.
«Да ну, маршрутка едва ползла,
Почти стояла. Бегом верней».
«А я замёрзла, пока ждала».
«А ты замёрзла. Иди ко мне».
Скрипичный, колечко, брелок
Полтора часа дороги справа от луны,
В тёмном выстывшем салоне с ледяным стеклом.
Тают сроки, снятся строки, облетают сны
Тех, кого судьба пытает на изгиб и слом.
«Вам сходить?» Сойду в вечерний свет фонарных глаз,
В их беззвучное: «Вернулась? Мы всё ждали здесь…»
Вот и небо влажной тканью валится на нас.
Или это оседает снеговая взвесь?..
Я вернулась в тот же самый день календаря,
В занесённый снегом город — вечный мой магнит.
Всё ложится в партитуру — скрипки января
И монетка, что в кармане о ключи звенит.
Всё в порядке и на месте, царство книзу дном.
С каждым шорохом всё тише кружится земля.
Буду спать…в постели, в доме, в городе моём,
В мире, где собаки, птицы, крыши, тополя.
Сны похожи на дорогу, медленный полёт.
Звёзды, ветры или воды серебром горят?..
Ночью всё пойдёт по нотам: флейта запоёт,
Будет снежное крещендо…занавес…заря.
Асфальт
Пахнет битумом. Дымит костерок.
Вдоль обочин бродят боги дорог.
Им оранжево, куда мы спешим
В бесконечной веренице машин.
Солнце, ветер, непогода — не суть.
Боги ладят мне асфальтовый путь.
Оттесняют придорожный лесок,
Укрощают непослушный песок.
Тяжко кружится оранжевый вальс.
Всё по-божески: получка, аванс.
Матерятся на горячем ветру,
Чем-то пенным запивают жару.
А ночами — бархатистая мгла
Над асфальтом, над волною тепла.
И мерцают под луною слегка
Драгоценные оттенки песка.
Россыпь
Капли стучат.
Ёжится ветхий кров.
Влажной чертой —
финиш былого зноя.
Сколько людей —
столько у них миров.
Бродим по ним,
тянет найти родное.
Входим в миры,
чей-то покой губя.
Губим затем,
чтобы лечить собой же.
Сколько людей —
столько у них тебя.
Просто моя
львиная доля больше.
Пёстрые дни
нам суета суёт.
В стане теней
прячется ночь нагая.
Капли дождя
вряд ли петух склюёт.
Впрочем, с него
станется, полагаю.
Если впаду
каплею в этот дождь,
В жемчуг речной,
в слёзы травы печальной, —
В сонме сестёр,
знаю, меня найдёшь,
В гулкой тиши
сыщешь моё молчанье.
Скоро сентябрь.
Лету пора линять.
Серпень сверкнёт
взором на провожатых…
Сколько людей —
столько у них меня.
Не оброни
то, что в руке зажато.
ИРИНА КУЧЕРОВА
Родилась и живёт в Торжке, стихи пишет с раннего детства. По образованию историк, много лет отработала журналистом в газете и тележурналистом, более 10 лет была главным редактором телевидения. Неоднократный лауреат поэтических конкурсов, была постоянным членом жюри фестиваля «Каблуковская радуга», вела мастер-классы. Автор сборников «Спутница сенбернара» и «Сердце августа».