More

    Мария Хамзина. Дождь сшивает границы миров

    Мария ХАМЗИНА
    МАРИЯ ХАМЗИНА
    Родилась в с.Ташара Новосибирской области. Закончила филологический факультет Тюменского государственного университета. Печаталась в многочисленных альманахах, газетах и журналах, в том числе на портале «45 параллель».
    Автор книг «Осколки витража» (2001), «Тень ангела» (2014), «Седьмая чаша» (2019).

     

    * * *

    А небо было таким высоким,
    Что ветру было просторно дуть.
    Качались удочки над осокой,
    И от закатов ломило грудь.

    Хлеб ноздревато дышал на блюде,
    Был нежным липы медовый цвет.
    И всем казалось — вой­ны не будет,
    Совсем не будет. И смерти нет.

    Пускай под крышкой бурлит Европа,
    Гниёт тихонько, при чём тут мы?
    Встречались Молотов с Риббентропом,
    А значит, нет никакой вой­ны.

    Костюм бы справить, ботинки с блеском,
    На шерсть с отливом растёт цена…
    Вспороли бомбы рассвет над Брестом.
    Какой будильник поставят нам?

     

    * * *

    Дождь сшивает границы миров,
    В шуме капель — ночная тревога.
    …Подойди. Подыши на стекло.
    И увидишь дыхание Бога.

    Почему холодеет в груди
    От слияния Слова и Света?
    Дождь идёт. Ты к окну подойди
    И увидишь в сплетении веток

    Письмена, письмена, письмена,
    Вавилона, Египта, Масуда.
    Нет у Бога другого окна,
    Чем твоё ожидание чуда.

    Если детская жажда даров
    В сердце жаркой иглою вонзится,
    Подойди. Подыши на стекло.
    …Кто в нём, кроме тебя, отразится?

     

    * * *

    Магомет говорит горе: «Не ходи за мной.
    Я устал от вечного грохота за спиной,
    Надоели ветра мне, и древние ледники…
    Ты мне, что ли, хоть хлебушка испеки.

    Откажись от тяжести вечных своих камней,
    И тогда, легка и светла, приходи ко мне!»
    А гора отвечает: «Хотела бы, да не могу!
    Мне Аллах не выдал ни рук, ни губ.»

    Магомет кривится, ускорив шаг,
    Только камни вновь за спиной шуршат.
    И тогда он злобно горе кричит:
    «Уходи от меня! Быть маленькой научись!

    Я устал жить в вечной твоей тени!»
    А гора ему, робко так: «Извини.
    Мне казалось, что жарко тебе, родной…»
    Он до хрипа вновь: «Не ходи за мной!»

    И она врастает в землю, стоит, дрожит,
    Только тень по следу его бежит,
    Повинуясь зову её тоски,
    Вслед ему обрываются ледники…

    Но Аллах плечом раздвигает тьму,
    И гора улыбается вдруг ему…
    …Ослабевший, мучаясь на жаре,
    Магомет со стоном ползёт к горе.
    Гора

     

    * * *

    А мне говорят, что ангелы невидимы за плечами,
    Они между сном и горечью незримой стоят стеной…
    А ты… ты пойдёшь за мной до края моей печали,
    Ты просто пойдёшь за мной, ты просто пойдёшь за мной.

    А мне говорят, что встречами мои неудачи выстланы,
    И каждое слово нежности в гортани горчит виной…
    Я знаю, что ты останешься, когда раздадутся выстрелы.
    Я знаю, что ты останешься, а я — за твоей спиной.

    Я знаю, что мы прохладные, что снег тебе перья выбелил,
    А я догораю медленно, не в силах развеять мглу…
    Я знаю, мы станем птицами, богами, зверями, рыбами…
    И я говорю — я первая слечу к твоему крылу.

    А мне говорят, от вечности никто никуда не денется,
    А мне говорят, что холодно в небесной густой крови…
    А я отвечаю: «Прошлое, увы, на двоих не делится.
    Пройду я пунктирной линией от памяти до любви».

    Протянутся капли красные… Вот только не надо жалости.
    Пусть ­кто-нибудь в нимбе с розами песком надо мной трясёт.
    Ты просто замри у пропасти… Смотри на меня, пожалуйста.
    Я знаю, что ты спасёшь меня. Спасёшь.

    Ты меня спасёшь?

     

    Маленький Принц

    Будешь смеяться, маленький человечек,
    Но я скажу — твой Бог никого не лечит.
    Да, никого не лечит, и не спасает,
    Все вы любую мерзость творите сами.

    Нет небесам до вас никакого дела,
    Кто положил вам правила и пределы?
    Ты посмотри — там птицы, ветра и пламя,
    Всё это, мальчик, вы сотворили сами.

    Всё, от вершин, до грязи на дне колодцев,
    Всё, от любви до желания расколоться,
    Всё, от надежды до рабского наказанья,
    Всю эту жизнь вы сотворили сами.

    Хвост мой пушистый ночью тебе приснился,
    Ты пожелал — вот я к тебе явился,
    Зреет зерно, скоро настанет жатва…
    Ты приручил — можно к тебе прижаться?

    Боль вам нужна, вы без неё бессильны,
    Там, где тепло, не вырастают крылья,
    Ты улетишь, лопнет струна и эхо
    Мне донесёт искры любви и смеха.

    Что там, внутри? Тянет и кровоточит?
    Значит, ожил твой золотой источник.
    Если мой мех память тебе согреет,
    Может, твой мир станет чуть-чуть добрее?

    Ну же, твори, выйди из-за кулисы!
    Пусть там в траве вечно играют лисы,
    Пусть там горят звезды, ветра ликуют,
    Ну же, создай родину мне такую!

    Маленький мой, хватит уже вопросов,
    Вот, я в ладонь ткнулся холодным носом…
    Тянет в груди? Значит, любовь созрела,

    Мальчик, лети!
    …Я посижу у тела.

     

    * * *

    Это не ад — котлы, вертела, крюки,
    И не смола, не угли и не зола.
    Ад — мне прожить всю жизнь без твоей руки,
    Без твоего, лишь твоего, тепла.

    Ад — когда тарелка всегда одна,
    Даже разбить её, Господи, не к добру,
    Ад — это утром путаться в именах,
    И улыбаться, если тебе соврут.

    Ад — это осень, это, представь, зима,
    А про весну и лето молчу, молчу…
    Ад — это значит вечное «Я сама»,
    Да, заработаю, сделаю, заплачу.

    И не заплачу, молча упав на льду,
    В койке больничной, душу держа в горсти,
    Слёзы, ты знаешь, роскошь в моём аду.
    Неинтересно? Ладно, прости, прости.

    Слышишь, прости, не буду, молчу, ты рад?
    Смайлик поставлю, значит, шучу, мой свет…
    …В доме у моря солнце и виноград.
    Жаль, что меня там долгие годы нет.

    Жаль, понимаешь? Ты понимаешь всё.
    Но у тебя, конечно, дела, друзья…
    Каждый, кто верит, будет тобой спасён.
    Так получилось — это, увы, не я.

    Да, я не верю, что сохранишь от бед
    Каждый не верит, кто пекло в себе несёт.
    Я не прошу любви у тебя, мой свет.
    Тёплую руку мне протяни, и всё.
    Протяни

     

    * * *

    Птицы, летящие надо мной, птицы, летящие в мир иной,
    Время проносится стороной.
    Осень встаёт стеной.
    Гаснет в ладони кленовый лист — ветру и пламени помолись,
    Может, не умер ещё огонь.
    Но не разжечь другой.
    Ты остываешь, идёшь на дно, это в награду тебе дано.
    Осень коснулась губами век —
    Птицы упали в снег.
    Перья увядшие проросли к небу, все чёрные от земли,
    Ветер, рыдая, летит во мглу,
    К умершему крылу.
    Дождь, переполненный немотой, молча коснётся пера водой,
    И проступившая синева
    Станет на миг жива.

     

    *  *  *

    Крапивину

    …Море улыбается устало,
    Гладя ночь ладонями воды…
    И плывёт за гранями Кристалла
    Баркентина с именем звезды.

    Путь её невидимый отмечен
    Точками царапин у ключиц.
    Ёжатся мальчишеские плечи,
    Но в ночи хронометр стучит.

    Пусть течёт предательская влага,
    Ничего, ведь слёзы — не беда,
    Журавлёнок все ещё со шпагой,
    В пять лучей сплетается звезда,

    Сказку не забудет бормотунчик,
    Пусть её услышит не любой.
    Ведь легли на якорь из латуни
    Искорки, зажжённые тобой.

    …Барабаны рокотом вступили,
    В общем ритме, громко, как в бою…
    Янка, Чита, Юрка, расступитесь.
    Нынче с нами новенький в строю!

    Гаален Тук, отставить разговоры,
    Ночью мы идём за перевал…
    Ветерки, встречайте Командора.
    Ваша шпага, рыцарь. И штурвал.

     

    Ной

    Если ты остался как перст, один,
    И у горла стоит ледяная вода тоски,
    Выстрой ты ковчег из ребра ситтим,
    По-хорошему хватит одной доски.

    Ты надежду с верой возьми с собой,
    Разлучать не стоит, они одно.
    А ещё есть пара — безумие и любовь,
    А ещё есть пара — забвение и вино.

    Душу, милый, как следует, поскреби,
    Там ведь этих тварей клубок тугой,
    Зашипит отчаянье, как карбид,
    С ним придут усталость, печаль и боль.

    Всех хватай за шкирку, сажай на борт,
    Только строго парами, чтоб без драм,
    Бог вздохнёт: «Компания — первый сорт»,
    И пойдёт на кухню, откроет кран.

    И когда вода потечёт с вершин,
    И тебя закружит, как лист сухой,
    Ты поймёшь, что Бог без тебя один,
    Он всесилен, только когда с тобой.

    Над тобой заплачут сто тысяч рек,
    Зарыдают мутной водой дожди,
    Бог — он тоже, в сущности, человек,
    И по сути, тоже всегда один.

    Ты раскроешь двери ему тогда,
    И протянешь руку — входи, плывёт …
    Он листом оливы ответит «Да!»,
    И ковчег наполнится до краев.

    И когда покинет тебя зверьё,
    И замрёт судёнышко под горой
    Бог тебе прошепчет: «Возьми своё!»
    И возьмёшь пергамент ты и перо.

     

    * * *

    Каменей, терпи, застывай столбом,
    Упирайся в стену горячим лбом.
    Пересчитывай мёртвые кирпичи.
    Но молчи.
    Просыпайся крошевом ледяным,
    Просыпайся, спишь всё равно не с ним.
    Просыпайся. Бог стережёт в ночи.
    Но молчит.
    Разломись, как праздничный каравай,
    Всем, кто хочет, милости раздавай,
    Потому что милостыня горчит.
    Научись
    Доверять надежды пустому дню.
    Семена — земле, а слова — огню,
    А когда последнее догорит –
    Говори.
    Хрусталь

    Оставьте ответ

    Введите ваш комментарий!
    Введите ваше имя здесь

    20 + 7 =

    Выбор читателей