Апрель на календаре. Минус на градуснике.
Такой морозной и затяжной зимы уже долго не было в нашей Западной Сибири.
Солнце балуется, делает инсталляции: лужи, в которых в радужных разводах мазута плавают игрушечные айсберги.
Но почему-то совершенно не пахнет весной.
Я даже периодически проверяю своё обоняние на духах и чесноке, когда возвращаюсь с улицы.
Они пахнут. А улица — нет.
В прошлом году, когда перелом руки у меня наложился на локдаун, была невероятная весна. Ранняя, тёплая, солнечная, подарочная.
Когда ездила в поликлинику, а в остальное время дома смотрела в окно, открывала балкон — хотелось плакать от того, что нельзя туда, в эту роскошную, отобранную весну.
Сейчас я не ропщу, нет. Я могу выйти в сегодняшнюю весну, холодную, бледную, сиротскую и полюбить её. Потому что как только она похорошеет, так и кончится, растает, как Снегурочка, от жаркого июньского костра.
Помните, у Марины Ивановны?
«…Послушайте, ещё меня любите за то, что я умру».
Я научилась любить жизнь, как любят самые лучшие, самые верные, любовники: ежедневно, в любом виде, с любым настроением.
Жизнь и любовь кажутся вечными. Может быть, это такой божественный наркоз.
Но зимой он иногда не действует.
Молодой приятель-литератор мне написал недавно, перефразируя одно стихотворение «бесконечная нездешняя зима отчаянной надежды взяла за горло и не отпускает, так что плакать хочется».
Человек, далёкий от терзаний молодых литераторов, сказал бы, что здешняя зима, которая никак не кончается, может тоже убить. И убивает. Но у тех, кто выжил, есть календарная весна и отчаянная надежда на цветение, на тепло, на солнечные витамины.
«И ты заносишь цвет садов и городов, нездешняя зима отчаянной надежды» — вот что было в том стихотворении Ольги Лафуткиной.
Просто надейся до конца.
Просто люби.
Просто живи.
Неважно, что там выдают другим.
Весна в России и любовь в России — это судьба.
Трудная, но прекрасная.