More

    Алёна Рычкова-Закаблуковская. А времени у нас вагон

    Алёна Рычкова-Закаблуковская

    АЛЁНА РЫЧКОВА-ЗАКАБЛУКОВСКАЯ
    Родилась в 1973 г. в селе Баклаши Иркутской обл. Окончила САПЭУ, по образованию психолог. Первая книга стихотворений «В богородский сад» выпущена в Иркутске в издательской серии «Скрепка», в рамках проекта «Поэты в городе» Иркутским представительством СПР в 2015 году. Вторая книга «Птица сороказим» выпущена в 2018 году. Публиковалась в «Рижском альманахе», одесском альманахе «Дерибасовская-Ришельевская», литературной газете Архангельской области, в «Подлиннике», «Финбане», «45 параллели». Дипломант конкурса «Неоставленная страна» V международного поэтического интернет-конкурса «Эмигрантская лира-2016/2017», а также Международного литературного конкурса «6-й открытый Чемпионат Балтии по русской поэзии-2017».

     

     

    * * *

    А времени у нас вагон.
    Вагон и мелкая тележка.
    По этой пустоте кромешной,
    Гляди, упрямый мой олешек,
    Стремительный лесной орешек —
    Светило катится за склон.
    А дальше что, а дальше — тьма.
    Гуденье вод околоплодных.
    Кем нас задумает природа
    Она не ведает сама.
    Возьмёт и вытолкнет на свет
    И разведёт вот — так руками.
    Смеяться, горевать, лукавить.
    И осторожный ставить камень
    С негромкой надписью на память,
    Что нас здесь нет.

     

    * * *

    Он всё думает, что я есть свет.
    А я и есть свет.
    Он всё думает, что я есть тьма.
    А я и есть тьма.
    Я его закутаю в плед,
    Поднесу к окошечку,
    Видишь: зима!
    Ни о чём не думай, маленький!
    Спи!
    Из икринки вызреешь —
    Станешь князь.
    Выношу во чреве и на груди,
    Раз такая мне дана власть,
    Годовальца босого.
    Выдан  срок —
    Высыпайся, миленький,
    Всласть.
    Рыбачок мой маленький с ноготок,
    Красноперый-окунь-
    Пескарь-карась.

     

    * * *

    Теперь ты знаешь — так бывает…
    Как только ночь опустится бела,
    Мы всякий раз меняемся телами —
    Твоя душа скользит из рукава
    И опустившись за пижамный ворот,
    Сквозь грудь мою проходит и живот.
    А в это время через сонный город
    Душа моя сомнамбула бредёт
    Проулками. Приподнимает полог
    И голову на грудь твою кладёт.
    Так тишина, причалив белым яликом,
    Качается. И вместе с нею дом.
    Я проникаю. Округляюсь яблоком.
    Я засыпаю под твоим ребром.
    Когда же утро мертвенно и марлево,
    Ключами от дверей твоих звеня,
    Проявится. В сиреневое зарево
    Открой глаза. И выпусти меня.

    Сонный город

     

    * * *

    Вселенская тоска на оба наши дома.
    В одном шуршит в ночи мышиная солома,
    В другом понурых стен касаясь сиротливо
    Струится голос мой. По линии обрыва
    Проходится туда и следует обратно.
    Оконная слюда сквозит невероятно
    Трансцедентально так и, между тем, тверёзо.
    А там на сквозняке качается берёза
    У дома моего вершиной пятипальной.
    Какой бы ни была кручинной и опальной
    Приди сюда и стой под стареньким карнизом.
    Над домом дым трубой и небосвод нанизан
    На земляную ось. Во торжество вендетты
    За реберную кость душа моя воздета.

     

    * * *

    Когда заходит солнца плотный шар
    Пунцовым батискафом беспилотным,
    Ночь начинает странную работу.
    Открыв старинный кожаный футляр,
    Мне на колени, мол, смотри-смотри,
    Кладёт ребёнка, словно он увечный:
    Пыльцой покрыты худенькие плечи
    И стопы обнажённые в пыли.
    Я в темноте ношу его, ношу,
    И обтираю влажным полотенцем,
    Так между тем судьбу твою пишу…
    И над душою твоего младенца,
    Боясь вспугнуть, почти что не дышу.

     

    Холода

    Вспомнила как маменька
    Собирала тятеньку в гроб:
    Тёплую рубашечку — не холодно чтоб.
    Трусики, да маечку потеплей.
    Помню, как мне муторно от затей
    От её, от вдовьих… злилась как.
    А сама решила вдруг: не пиджак!
    Свитерочек надо бы в холода.
    Глупыми и слабыми нас беда
    В одночасье делает — знай держись.
    В морге шторка с крабами — тоже жизнь.
    Преступил за краешек — сразу шок.
    Санитару старому вещмешок
    Отдала и шёпотом: так и так.
    Он мне: что ты, милая, не дурак…
    Я работу выполню посмотреть
    Будет любо дорого. Вот ведь смерть
    Выбирает времечко — холод лют.
    Облетают семечки, люди мрут.
    Как же в землю стылую класть людей?
    Надо бы одёжу-то потеплей…

     

    Про Кош…

    Что ощущает твоя кошка,
    Когда ты уезжаешь на полгода?
    Когда я уезжаю на неделю,
    Моя глядит собачьими глазами.
    Я возвращаюсь.
    Пыль смываю с кожи
    И на диван ложусь обнажена.
    А бедное животное моё
    Не смеет забираться на колени,
    Боясь меня поранить ненароком.
    Мостится рядом. Напряженным тельцем
    Прижмётся тихо и почти не дышит
    До той поры, пока её тревога
    (Что я исчезну, что покину снова)
    Не присмиреет в маленькой душе.
    И вот тогда в блаженном онеменье
    Она обмякнет и струится шерстью,
    И шелковится пухом вдоль бедра.
    Однако стережёт, как та собака,
    И уши тонко чуткие дрожат.
    Так что же ощущает твоя кошка,
    Когда ты уезжаешь на полгода?
    Когда бы я на миг была она,
    Тебя я дождалась бы непременно.
    И непременно тихо умерла.

    кошка

     

    * * *

    Расставание с отцом невозможно,
    Потому что половина его в тебе.
    Вдоль тропы нахоженной подорожник,
    За тропою спящие во гробех.
    Половина дерзкая, бог с тобою!
    Я тебя в себе, как дитя, ношу.
    Неспокойный свет твой не упокоен
    И подвластен только карандашу.
    Высветляет он и глаза, и лица,
    И нутро до донышка, без прикрас.
    Погляди, мой свет, это что за птица?
    И какое дело ему до нас.

     

    * * *

    Не говорить, но тонко примечать.
    Дитя невоплощённое качать
    На трубочке прозрачной пуповины.
    Они приходят тихи и невинны,
    На лицах их архангела печать.
    Казалось, дело в сущности за малым.
    Так ты лежишь простёртой Фридой Кало
    В потоке и несёт тебя поток.
    Над головой стеклянный завиток
    Плаценты и свеченье голубое.
    Вас изначально в мире было трое.
    Согласно наивысшему порядку
    Дитя сквозь сон наматывает прядку
    На пальчик свой фантомно-восковой,
    И пуповины обод золотой
    Смыкается, соединяя души.
    Не всё ль равно
    Когда и кем надкушен
    Был плод пунцовый с косточкой тугой.

    чадо

     

    * * *

    Опустошив себя, наполниться до края.
    Смотреть сквозь сон, как женщина другая
    Во мне проснулась, как идёт легка,
    Как замерла на рынке у лотка
    И яблоки неспешно выбирает.
    О, кем она вот так повелевает?
    От корнеплода до медовой груши
    В холщовой сумке истекают души
    Согласно заведенной простоте,
    Которая владеет здесь от века
    Крестьянкой местной, пришлого узбека
    Навеки записав в сибиряки.
    Черешня обрывается с руки
    И алый сок пятнает грудь и губы
    У женщины моей. А ей всё любо.
    И целый мир распластан под пятой
    Её легчайшей. Тело пустотой
    Наполнено и тишиной под сердцем,
    Горчащею букетом разных специй.
    Склонила голову, рука её близка
    И очертанье тёплого соска
    Под туникой льняной простого кроя.
    Покойно ей.
    А ты ищи покоя.

     

    * * *

    когда мне в детстве не хватало сил
    ты на руках безропотно носил
    нелепое моё смешное тельце
    слепило солнце кочет голосил
    и улыбался желтоглазый мир
    беззубою улыбкою младенца
    куда теперь по скошенной оси
    судьба несётся господи спаси
    укрой моё младенческое темя
    и пронеси коль можешь пронеси
    меня в своей отеческой горсти
    вдоль берега над теми и над теми
    и опусти за тонкий поясок…
    и  дай  е г о  поцеловать в висок
    у кромки между небом и землею
    и вот тогда когда нас станет двое
    пожалуй не жалея отпусти
    сетей рыбацких кружево плести
    и возжигать огонь в прибрежном храме
    и в эти травы падать как в кровать
    и яблоко рассветное катать
    в прибое обнаженными ногами

     

    * * *

    Гляди покуда хватит сил,
    Как жизнь главенствует над тленьем.
    Вот одуванчик белокрыл
    Вспорхнул. Он пережил  цветенье
    И перешёл в небытие,
    Несомый духом вездесущим,
    И распылился по земле
    На радость и во вред живущим.
    Упрямый дачник кропотлив
    Сезонный ворошит задачник.
    Набил оскомину  мотив
    Назойливый. Взлетает мячик
    Над непокрытой головой
    В гряду уткнувшейся соседки.
    Грядущее,  Господь с тобой!
    Пока, как яблоки на ветке
    Взрослеют дети, тлеет гнёт
    Прошедшего. Пока есть время.
    И одуванчика полёт
    Над всеми.

    Оставьте ответ

    Введите ваш комментарий!
    Введите ваше имя здесь

    восемнадцать − двенадцать =

    Выбор читателей