More

    Виктор Богданов.
    Письма литературным девственникам. Часть 8

    Виктор Богданов

    ВИКТОР БОГДАНОВ
    Поэт, прозаик, эссеист, публицист, критик, редактор. Родился в Омске в 1972 году. Пишет и печатается с 1988 года. Публиковался во многих литературных газетах, журналах, альманахах и антологиях России. Участник, дипломант, лауреат, член. Живёт в Омске.


    Письма литературным девственникам,
    или Пещера XXI века

    Окончание. Часть VIII
    Начало: часть Iчасть IIчасть III , часть IV, часть V, часть VI, часть VII

     

    «Они» – это мы

    Чем держится 90 процентов беспредела в нашем обществе и государстве? А вот именно этим: абсолютной гражданской пассивностью вкупе с полной юридической безграмотностью большинства населения. Если из тысячи человек один-два – и те через десять обид на одиннадцатую – пытаются что-то предпринять в свою (совсем редко – в чужую) защиту в рамках закона, это хорошо. Остальные – выпускают пар на кухнях да в комментариях в Интернете.

    А «они» тому и рады! «Они» на том живут и жируют!.. Нет времени, здоровья, умения отстаивать свои права?.. А пахать на воров и негодяев – есть! А проклинать «их» на все лады с утра до ночи и каждый день – есть!.. Что будет, если, скажем, в прокуратуру обратится не 5, а 5000 заявителей? Так пусть они всё-таки обратятся – тогда и посмотрим!.. Конечно, на изменение менталитета нужны десятилетия. Однако, боюсь, в эпоху демократии и «прогресса» менталитет вообще не подлежит переменам. От новых же революций – упаси Бог!..

    Особенно умиляют меня взывания народа к совести тех, кто, обобщённо говоря, «отбирает у нищей старушки последнюю булку хлеба». Да какая там совесть?! Неужели не ясно, что булка «им» дороже хоть и жизни чужой?!.. (Подчёркиваю: буквально – булка! А, к примеру, за лимон – тысячи «старушек» спровадят в могилу, глазом не моргнув.)

    Но – подумайте! – «их» расплодилось так много, что «они» – тоже целый народ. Не приходило в голову?.. А если совсем честно: «Они» – это мы. Мысль – из-за своей беспросветной правдивости – настолько непопулярная, что огласившему её наш совестливый народ готов перегрызть глотку, как чиновник-душегуб – «старушке». И в этом случае ему (народу) даже булки хлеба не надо!..

     

    Как хорошо без вас!

    После очередного долгого перерыва начал и спешно завершил очередную «главу» моего «романа» с энскими писателями. Вот вам выжимка из неё.

    Одни на чём свет стоит хают других, другие – третьих, третьи – первых и вторых. Между тем, на устах у всех – одинаковые поверхностность, непримиримость, вера в собственную безгрешность и значимость, принцип «Пастернака не читал, но Пастернак – сволочь», одни и те же – до смешного совпадающие! – ярлыки, навешиваемые на «собратьев»… И все почему-то «делили» меня! Эти: «Вы – наш! Вы – с нами!». Те: «Определись! Ты должен то-то и то-то!»… Быть сам по себе, вне стаи, по их понятиям, никто не имеет права. И ведь зашвыряют грязью в любом положении: «будешь» с этими – измажут те, «будешь» с теми – уделают эти. А не «будешь» ни с кем – вы́возят скопом.

    Удивительно: политики, балаганные звёзды и базарные бабы так не лаются, не суесловят, не мстят! От завсегдатаев дворовых лавочек не услышишь столь махровых мещанских «откровений»! А реплики «людей с ограниченными умственными возможностями» порой логичнее «аргументов», используемых лауреатами литературных премий и носителями почётных званий!.. И вот что ещё запоминается: их неостановимая логорея, регулярно перемежающаяся приступами трусливой немоты.

    Как же вы мне надоели, сколько моих дней, сил и нервов вы попусту сожрали, провинциальные писаки! И как чисто, хорошо, светло жить и работать без вас!
    Кура

     

    Снежная фата энской литературы 

    Приложил чрезвычайные усилия, чтобы одолеть трёхтомную «антологию» энской литературы (свыше 1500(!) страниц), при этом думая: а зачем?.. Издание совершенно неандертальское, пещерное. По всем, так сказать, параметрам. Даже физически оно пригодно не для чтения, а лишь для беглого пролистывания (вес каждого тома составляет около полутора килограммов(!)), что весьма символично.

    Читатель, мало-мальски знакомый с русской и мировой словесностью, проглядев пару-тройку произвольно выбранных строф или абзацев, уверен, с ужасом отпихнёт от себя эти неподъёмные и в прямом, и в переносном смысле «кирпичи» как хлам, собранный хронокрадами. Ибо тексты, которые можно назвать литературой, занимают не более десяти процентов объёма издания, ещё процентов десять – на глухих тропинках от замшелой провинциальной самодеятельности к литературе. Остальное… В прежние времена такие сочинения опубликовали бы разве что в районной газете, и то не все.

    Опусы многих и многих «авторов» сплошь – иголки не втиснешь! – состоят из «железобетонных» штампов, безграмотно, к тому же, соединённых между собой. Бытописательство, копирование окружающего, прозаичность – тотальные. Дидактика – жуткая, подобной и в букварях нет, аж волосы дыбом встают: не веришь, что взрослые люди, в здравом уме, без стыда и на полном серьёзе, предъявляют миру такие прописи в качестве художественных произведений! Стилистический (и семантический) «диапазон» – не шире тюремного или больничного коридора: литераторы, чьи индивидуальные поэтики привнесли бы в сию «антологию» хоть какое-то – относительное – разнообразие, туда не включены – то ли намеренно, то ли по невежеству ответственных лиц.

    В томе, где собраны «творения» молодых и начинающих (десятки имён!), я обнаружил всего несколько верлибров, и те не очень-то разработанные. И это антология современной литературы?.. Скорее – заплесневелый сухарь из бабушкиного чулана. Среди 12-и последних в списке сочинителей 10 – типичные графоманы. Я не шучу: не на дюжину писателей два графомана, а наоборот!

    Обидно за малочисленные таланты, угодившие в эти дебри и почти затерявшиеся в них. И можно громко изумляться, заламывать руки и закатывать очи, если забыть одно: на дворе – царство победившей демократии, а демократия есть заговор посредственностей. Но не забудешь этого, и всё встаёт на свои места. Так что энская «антология» – вполне демократический смотр сегодняшней провинциальной бездарности. И вина за эту выставку людской немощи лежит не на «авторах», и не на безмозгло-хитрых чиновниках, а на её устроителяхмаститых.

    Отбросив ложную скромность, снова констатирую: литературный процесс в глубинке продолжает идти точно по писанному мной в статье «Гомеров не видать» («Литературная Россия», № 15 от 15 апреля 2011 г.). Ничего иного в ближайшее время не ожидается.

    Досадно только, что редколлегия «антологии» заранее не уведомила меня о том, что мои собственные стихи, в которых, в меру способностей, я как раз пытался «разбетонировать» отдельные речевые штампы, окажутся среди слёз дождя, улыбок солнца, заневестившихся вёсен, серебра росы, снежной фаты и сладостных мгновений. Кого-то в книгах оскорбляет мат – по этическим причинам. А вот меня оскорбляет снежная фата – по причинам эстетическим.

     

    Рабы

    Правители, олигархи, политики, чиновники, предприниматели, обыватели… Всего лишь рабы денег, вещей и социальных статусов. И говорить о них абсолютно нечего и незачем, если б не одно обстоятельство: они принуждают (и весьма успешно!) быть рабами денег, вещей и социальных статусов других – всех.
    Рептилия

     

    Афоризм

    Власть – лучшая ученица народа. Народ – лучший ученик власти.

     

    Энские «аисты»:
    «Секса – нет, не было и не будет!» 

    В СССР, как известно, секса не было. А у энских литераторов и персонажей их произведений его не было вообще. Никогда, нигде и ни с кем. И, видимо, никогда не будет. Ни у пожилых, ни у молодых. Ни у мужчин, ни у женщин. Судя по их трёхтомной «антологии», прочитав которую, я не в силах вспомнить ни одной яркой, живой, вдохновляющей эротической сцены – или хотя бы мысли, эмоции! – на пространстве полутора тысяч страниц. Не считать же таковыми желание «приобнять за талию» или «пошшупать грудь», тем паче – беспрестанные советские эвфемизмы-штампы, вставляемые авторами в текст для того, чтобы все поняли: сейчас герои не семечки лузгать будут, и не картошку чистить, и не трактор ремонтировать (правда, это максимум того, что здесь можно понять).

    Нет, я не призываю к работе под анакреонтику, Баркова, де Сада или Генри Миллера, но ведь эротик в литературе множество: есть эротика «Пленницы» Пруста, эротика «Тёмных аллей» Бунина, эротика «Бракосочетаний» и «Изнанки и лица» Камю, эротика «Волхва» Фаулза, эротика Кундеры… Однако у энских сочинителей нет никакой: ни собственной, ни заимствованной, ни «толстой», ни «тонкой». Большинство их опусов, даже тех, в которых, казалось бы, речь идёт о совершенно определённых отношениях разнополых людей, удивительно асексуально/антисексуально. Французы говорят: хорошую эротическую книгу читатель держит одной рукой. Энскую литературную продукцию хочется громко захлопнуть двумя и отложить в сторону – из-за её беспримерной пресности.

    Энские писаки, за редчайшими исключениями, – аисты, вьющие слащаво-романтические либо тошнотворно-мещанские гнёзда текстов, выстланные капустными листьями лексики и наполненные партеногенезными яйцами сюжетов. Может ли быть иначе? Нет. Ибо почти никто из представителей провинциальной словесности не оплодотворён ни мировой, ни русской литературой. Почти все они невесть зачем и откуда тоже аистами принесены. Какой эротики, хоть в современном, хоть в античном (Платон) значении (у настоящего писателя часто эротичны и синтаксис, и метафоры, и композиция… – и вся, в идеале, совокупность т. н. художественных средств), от них ждать?..

    Остальных же – кастрируют и причешут составители и/или чиновники. Потому что в местечковой литературе, помпезно, коллективными пудами обнародуемой власть имущими при посредстве «авторитетных и заслуженных» маститов, ни Эроса, ни Танатоса, ни многого другого не должно быть по определению. Вернее, так: не «не должно быть в литературе», а и вовсе нет в мироздании. Для них даже старомодное словосочетание лоно возлюбленнойтабу!..

     

    Кодла

    Литераторы и чиновники, в массе, никогда не изменятся, что в лоб им, что по лбу. Не изменятся этически. Не изменятся интеллектуально. Не изменятся стилистически. Это полые существа, ходячие забронзовевшие трупы, памятники самим себе. А может, биороботы.

    Чинуши, писаки – одного поля ягоды, одна кодла. Аморальная, необразованная, скудоумная, бездарная, скучная. Но и – наглая, жадная, самодовольная.

    За 25 лет моего знакомства с «литературным процессом» и сам этот «процесс», и его фигуранты и покровители (их речи, писания и деяния, равно – их молчания и бездействия) вызывали у меня разные чувства и реакции: изумление, негодование, жалость, презрение, гомерический хохот… А в итоге, и, думаю, навсегда, осталось только чувство брезгливости.

     

    «Российская литература»

    Меня это наименование не удивляет: слово «русский», подобно слову «еврей», для многих стало бранным! Вот и решай, кто тут виноват: либералы, ненавидящие всё русское, или почвенники, всё русское затаскавшие?.. Хотя, конечно, почти вся современная «литература», писанная кириллицей «по-русски», до того ублюдочна, что и грех называть её русской. Прилагательное «российская» ей вполне подходит. А ещё лучше – «россиянская».

     

    Хлёсткая фраза

    Юрий Влодов (1932 – 2009): «Всему приличному я научился в воровском мире, всему отвратному – в мире литераторов».

    Тому, кто знаком с «жизнью» – не мира! – писательского гадюшника изнутри, вторая часть этой хлёсткой фразы, увы, не явится преувеличением.

     

    Есть национальная идея!

    Марина Цветаева – вот наша национальная идея. Марина Цветаева – вот одно из глубочайших осуществлений нашего национального гениярусского языка. Наследие Цветаевой – вот то (в светской литературе), чем нужно жить и дышать, если хочешь спасти душу от внешней и внутренней пагубы.

     

     

    * * *
    Николаю Дегтерёву на его статью
    «Православная проза: высокое искусство или массовая литература?» в «Журнале литературной критики и словесности» (№ 10, 2012) Андрея Углицких

    Интересная тема. Прекрасный анализ. Толковая критика. Однако причины нынешнего плачевного состояния православной прозы, на мой взгляд, не только и не столько в «наследии советского прошлого» или в том, что «всё наше население – духовные дети журналистики» (как считаете вы, Николай), – это частности, правда уже и образовавшие в связке с другими менталитет.

    Представьте себе, по вашему описанию текущей православной литературы я готов заключить, что, в общем и целом, литература сия – безбожная, позитивистская. Да и какой ещё быть ей в обществе, заражённом и насквозь пропитанном духом «прогресса» (задолго, подчеркну, до «советского прошлого»!), в обществе, где правит бал рацио, перешедшее в свою высшую стадию – дегенерацию, в обществе, где теория Дарвина подтвердилась, но с точностью до наоборот, и от человека, произошедшего от Бога, в процессе его «прогрессирования» начинает на наших глазах происходить обезьяна, вместо дубины вооружённая мобильником и компьютерной мышью?..

    Пусть не покажется вам нелепым (намеренно привожу именно эти примеры), но у Марка Аврелия или в «Нравственных письмах к Луцилию» Сенеки больше христианского, чем во всей массовой православной литературе!..

    Я живу (и вы – тоже) в гуще народной. Вы вглядитесь в неё внимательней! Не как в потенциальную паству, без каких-либо возвышенных – хоть теологических, хоть гуманистических – предварительных установок. То, что вы увидите, даже нельзя назвать безбожием. Потому что Бог как живая реальность вообще отсутствует в душах и сознаниях подавляющего большинства – от школьников до 80-летних стариков. Здесь какой-то иной, на миллионы световых лет и на духовную бездну удалённый от Бога и универсума мирок. Добровольная резервация биороботов, отгородившихся от Жизни и Смерти, от Пути и Воскресения провода́ми, экранами мониторов, евроокнами и прочей – писаной или другими способами сконструированной – порнографией, сошедших в катакомбы метро, супермаркетов, информационных и бытовых технологий, питающихся не Словом, не Духом, не Солнцем, не Хлебом, не Миром, не Богом, а мегабайтами, тупо жующих, как корова – сено, миллиарды мегабайт пустоты

    Если человек религиозный, человек верующий – это человек живой, то есть чувствующий, мыслящий, ищущий, сомневающийся, человек взлетающий и падающий, если он – личность, а не винтик, отлитый из суперсплава чужих догм и намертво вкрученный в дырку механического «прогрессивного» небытия, то скликаться с себе подобным он будет теперь через годы и вёрсты, а далее, может быть, и через времена и пространства.

    Так что не ждите никакой настоящей православной литературы, кроме отдельных книг, кои станут, как горные пики, выситься на большом расстоянии одна от другой…

    Вот я снова перечитываю Матфея, про тесные врата – и вижу: толпы и толпы, точно бычки на заклание, идут и пропадают во вратах широкихвратах, из которых, по Евангелию, нет возврата и за которыми нет ничего, кроме абсолютной смерти.

     

    Премия «сентиментальным лжецам»

    Литературной премией имени Л. Н. Мартынова сегодня награждают именно тех, о ком молодой поэт писал: «Будь проклят тот сентиментальный лжец,/ Что воспевал крестьянское жилище!// Я думаю о нём как о враге,/ Я в клочья разодрал бы эту книгу […]».

    «Колея» тут, понятно, накатанная, но, чтобы когда-нибудь в ней не увязнуть, всё же советую минбезкульту, оргкомитету и жюри премии вручать лауреатам дипломы с цитатами из стихотворений Мартынова, вроде приведённой выше.

    Книга 

     

    Бесы
    (метафизический портрет некоторых современных литераторов)

    Я очень долго искал хоть какое-то рациональное объяснение вызывающему поведению и редкостной невменяемости некоторых современных литераторов. И не нашёл. Оказалось, что нужно вооружиться метафизической оптикой, и тогда всё встаёт на свои места.

    Мы допускаем вполне понятную, но фатальную ошибку, относясь к отдельным из критикуемых нами литературных деятелей как к подобным нам, то есть как к людям (надеюсь, мы всё-таки люди!). Мы тщетно взываем к их совести, иногда, отчаявшись, мы даже начинаем подозревать у них психические отклонения/заболевания. С точки зрения материалистической такой подход верен. Однако он не объясняет действия тех, кто нас возмущает, исчерпывающим образом. (Почему и остаются у нас безответные вопросы: да как же можно так жить и поступать?! да что же это за мерзость?! да когда же это кончится?!..)

    А вот с точки зрения духовной те, о ком идёт речь, если говорить в терминах христианства, – бесноватые. Величайший дар, данный человеку Богом – свобода воли, – у таких индивидуумов отнимается. Иными словами, они как раз и перестают быть индивидуумами, личностями, людьми. Они – марионетки дьявола, ускоренными (потому что свободы воли для них больше нет!) темпами «совершенствующиеся» в одном – во зле. И обычными человеческими силами здесь уже нельзя ничего изменить: вся наша критика, все наши негодования и призывы – бессмысленны и бесполезны. По сути, мы обращаемся не к людям, а к материально воплощённым бесам. Противостоять им можно лишь созиданием доброго и прекрасного. Вообразите себе, что на вас неудержимо ползёт внушительная масса грязи. Глупо тыкать в эту массу палкой и кричать ей: «Куда ты прёшь?! Остановись! Имей совесть! Опомнись!..». Она не остановится. Но если на её пути поставить преграду, вы её всё-таки укротите. Только в нашем случае эта преграда должна быть духовной.

    Поймите же: перед вами бесы в облике литераторов!.. Многие, несомненно, воскликнут: «Что это за охота на ведьм?! Что за Средневековье?!..». А вот: в вашей пещере XXI века и «средневековые» воззрения прогрессивны без кавычек!..

     

    Где?!.

    Писаки! Где беспощадный анализ социума, в котором вы живёте и который, судя по всему, окончательно подавил, подмял большинство из вас, как подавил и подмял он простых смертных?!.. И где честные выводы (а не стародавние, изжёванные и нелепые, идеалистические сопли!) из этого анализа относительно будущего России и мира?!..

     

    Россия в XXI веке
    (дополнение к «Сколько лет «современности»?») 

    Около четверти века – с 1991-го и до сего дня – я неустанно твердил окружающим: между СССР и постсоветской Россией нет ни одного принципиального различия (и собирался написать на эту тему большую работу, копил для неё факты из всех сфер бытия, но, к сожалению, так и не написал пока). И окружающие – без исключений!с пеной у рта оспаривали заявленный тезис или, выслушав меня, адресовали мне известный жест: крутили пальцем у виска. (Примечание 2014-го. В последние годы кое-кто начал соглашаться со мной, и число таковых стремительно растёт, что теперь совсем уже не мудрено. – В. Б. Примечание 2020-го. Впрочем, этим чуть прозревшим, по-прежнему, ле́са за деревьями как своих ушей не видать! – В. Б.)

    Несогласные делятся на две основных категории: первая, обобщённо говоря, считает советские времена раем, вторая – адом, а в отношении к постсоветскому периоду та и другая тоже, в целом, занимают позиции диаметрально противоположные. Мнения представителей обоих названных «лагерей» кажутся мне одинаково смехотворными. Ибо и в России, и в мире давным-давно – как минимум, на протяжении нескольких столетий – не происходит ничего нового. Если признать эти мнения не лукавством, не конъюнктурой, а искренними убеждениями, то их объективная ошибочность обусловлена одним из трёх главных факторов (либо – в той или иной пропорции – их совокупностью): 1. плохой/избирательной памятью; 2. слабыми аналитическими способностями; 3. элементарным невежеством.

    Отрицательное влияние факторов № 1 и № 3 устраняется, среди прочего, очень просто: чтением исторических документов. И здесь вам идеально подойдут дневники и письма русских советских писателей 1950-х, 1960-х, 1970-х годов. Например, дневники Александра Яшина. Хотите без искажений знать и понимать сегодняшнюю Россию? Читайте записи Яшина полувековой и более давности. Читайте других – из той же поры. Я не шучу, дамы, господа и товарищи! Читайте, если умеете (заодно, быть может, слегка улучшите и ваше плачевное состояние по пункту № 2)!..

    (Примечание 2020-го. Повторяю и подчёркиваю в 501-й раз. Для совков. Для антисовков. И для всех остальных. Единственной господствующей идеологией и главной движущей силой в России со времён (по меньшей мере!) Петра I является позитивизм, прогрессизм. Какой смысл и прок в принципиальных и многочисленных расхождениях между монархистом, капиталистом и коммунистом, если в жилах каждого из них всегда текла и будет течь кровь одной – позитивистско-прогрессистской – группы?.. – В. Б.)

     

    О разности аппетитов

    «Почётной грамотой Правительства Энской области наградили Председателя правления писательской организации N. N. Почётных грамот Губернатора Энской области удостоились писатели X. X., Y. Y., Z. Z.»

    Когда Уильяму Фолкнеру передали приглашение на обед к президенту США Кеннеди, Фолкнер ответил примерно следующее: «Сто́ит ли тащиться через всю страну ради сомнительного удовольствия пережёвывать пищу в обществе незнакомых людей?». Но то был Фолкнер. Великий писатель.

    Эти же – вечно советские окололитературные буржуа, всю жизнь отирающиеся у порогов себе подобных, но облечённых властью, – как любой занюханный обыватель, побегут не то что за обедом, а и за раскрашенной ксивой с подписью чиновника, хоть на полюс. Рыбак рыбака видит издалека.

    Кстати, о приёме пищи. Рекомендую посмотреть, с какой звериной жадностью уплетают за обе щёки иные представители вышеописанной публики на междусобойчиках в союзах писателей и на прочих «литературных» мероприятиях. Так, словно месяц макового зёрнышка во рту не держали! Изо всех сил стараются отъесть вложенную (если вложили) в общак сотню рублей, а по возможности – и от «сотни» соседа откусить. Когда же крупно повезло и попали такие на фуршет за казённый счёт, тут им вообще грех не набить брюхо до отказа! Пойло, бывает, и то оставят, но закусь сожрут вчистую.
    Плесень

     

    От переводчика «Маленького принца» и «Постороннего»

    Литературным редакторам – в качестве меча и щита. Горе-писателям – в качестве материала к размышлению.

    Нора Галь, из книги «Слово живое и мёртвое»:

    «Нет, редактор отнюдь не должен переписывать ни за автора, ни за переводчика. По двум причинам.

    Во-первых, это значит развратить пишущего, сделать из него бездельника, захребетника и халтурщика. (И делают! Хотели или не хотели, а «воспитали» немало, в частности, «переводчиков», которые поставляют явное сырьё, хуже всякого подстрочника, и откровенно на то и рассчитывают, что редактор всё перепишет заново!)

    Во-вторых, как ни переписывай, неизбежно останутся огрехи, вылезут «ослиные уши». Ибо в любом тексте, будь то перевод или оригинальное произведение, помимо содержания, мысли, сюжета весьма существенна сама словесная ткань, в которой содержание, мысль, сюжет воплощены. И если ткань эта – дерюга, если языком пишущий не владеет и речь его бесталанна, тяжела и попросту безграмотна, то редактор, будь он хоть семи пядей во лбу и трудолюбив, как муравей, из дрянной рукописи хорошую книгу не сделает. Ну, залатает кое-какие дыры, нацепит кое-где очень милые бантики – свои собственные находки. Бантики эти будут разительно выделяться на безнадёжной дерюге, и от этого лишь сильней станет резать глаз её корявость и серость.»

     

    Соискатели статуса II

    По моим многолетним наблюдениям, для подавляющего числа современных литераторов писательство – всего лишь средство к получению какого-то – какого-нибудь! – дополнительного социального статуса, с худо-бедно и время от времени прилагающимися к последнему наборами бренностей.

    Нельзя сказать, что известные и даже великие писатели прошлого не были озабочены славой, деньгами, званиями, премиями, тёплыми местечкамиБыли. Но далеко не в первую и, тем паче, не в единственную очередь. Хотя встречались и такие, которые сознательно и последовательно всем этим пренебрегали – или же, по складу своих натур и устройству своих сочинений, в принципе не имели на всё это ни малейших шансов. Их становилось меньше и меньше, и, наконец, они совершенно повывелись: их – доступное обзору – поголовье сократилось до считанных единиц.

    И вот, ныне мы видим – вместо художников и мыслителей в высоком смыслеармию соискателей социальных статусов. Безусловно, есть среди них и талантливые, но игры по общим правилам ради мелких расхожих целей всегда приводят личность (причём – любого калибра!) к деградации. И можно эту армию презирать и клеймить, а можно ей и посочувствовать: по гамбургскому счёту, как, впрочем, все жители XXI века, она тоже является жертвой демографии.

    Соискатели социального статуса вряд ли долго пребудут в литературе и, конечно, не останутся в веках. Они, в общем, особенно и не стремятся к этому. Теперь они – шестёрки социума, «прогресса» и демократии, заложники всемирного мещанства.

    Однако сто́ит задуматься, почему маститые – обретшие вышеозначенный статус – так любят, в частности, разглагольствовать о своих антиподах – маргинальных при жизни, но в итоге вошедших в пантеон родной словесности писателях. Вдруг не из одной меркантильности, а потому что испытывают подсознательную тоску не только по творениям, которые ярче их собственных, но и по образу жизни, по пути, от которых они отказались, которым – по своей слабости, слепоте или ничтожности – не смогли следовать?..

    Вадим Кожинов в книге «Как пишут стихи» (1970) говорил: поэт – прежде всего, судьба. А у нынешних – какие могут быть судьбы, какие стези? Лишь потёртые панели да мелкие взлётики и паденьица на ярмарке социальных статусов.

     

    Умываю руки…

    Долгое время – с юности – я был равнодушен к государству и старался держаться от него подальше, оставаясь законопослушным гражданином. Я платил. Выполнял. Подчинялся. Не нарушал. Платил… Никогда ничего у него не требовал. Никогда ничего у него не просил. И ничего не ждал от него. И практически ничего от него не имел. Платил, платил, платил… Один раз я перешёл дорогу в неположенном месте – и меня оштрафовали. Один раз я попал в вытрезвитель – и меня, когда, после вопроса о моих занятиях, я подарил господину милиционеру свою книжку, отпустили. Вот, собственно, и все мои проступки за сорок лет.

    Но государству всего этого было мало. Государство стало лезть в мой дом. Государство завело привычку без понятых копаться в моих вещах. Государство прислало ко мне других граждан, чтобы потрошить мой почти пустой кошелёк. Государство проникло в мою душу и натоптало в ней своими, всегда безупречно чистыми, туфельками. Государство услышало мои мысли и вынесло решение, что я – идиот. Государство объяснило мне, что я туп и безграмотен, что дважды два – пять, что Солнце – квадратное, а Земля – треугольная. И государство дало мне понять: если я буду считать иначе, оно сотрёт меня в порошок. Государство сказало мне, что слово «государство» пишется через «а» в первом слоге. И гасударство пригласило меня на суд. «В 54 часа 30 минут»

    И теперь я с чистой совестью говорю: гасударство сделало всё, чтобы я, законопослушный гражданин, стал его врагом. Ведь грабить, унижать и уничтожать врага – проще, логичней и вроде бы даже законней, а ничего другого гасударство, судя по всему, не умеет.

    2010 – 2014

     

    Оставьте ответ

    Введите ваш комментарий!
    Введите ваше имя здесь

    один × 4 =

    Выбор читателей